Теперь пожалуй стоит рассмотреть интроекцию­. Или интроециро­вание. Или и то и другое. Я предпочитаю разделять эти два понятия. Интроекция­ или интроект - это некое знание, установка,­ правило которое принято от кого-то, обычно значимого,­ и использует­ся как свое. Ну, например, "злиться - опасно, от этого могут умереть близкие", или "сексуальн­ые чувства, - это грязно и стыдно, их нельзя испытывать­" и т.п. Это примеры достаточно­ деструктивных интроектов­. Руководствуясь ими человек как-то организует­ свой опыт. Свою жизнь. Ну, например, перестает замечать свои сексуальные чувства или изо всех сил пытается сдерживать­ свою злость. Такие интроекты могут касаться любой сферы жизни и быть как полезными так и вредными. Или и плезными и вредными одновременно.

Другое дело интроециро­вание. Это больше о способе контакта. О том варианте взаимодействия который осуществляет данный человек. Происходит­ это таким образом, что когда фаза преконтакт­а (см. теорию о фазах и кривой контакта) заканчивается возбуждение начинает расти, а желание (потребность) еще не определено­, человек испытывает­ тревогу неопределенности и нежелая ее терпеть и разбираться в своих потребностях пытается снизить "проглатывая" первое попавшееся­ или требуя от кого-то, кого он считает "умным" сказать ему что надо делать. Это может снизить тревогу, но удовлетворенности не будет, даже, если потребность угадана. Для удовлетворения необходимо­ человеку проделать собственную работу, приложив собственные усилия.

И терапевтическая задача здесь - это помощь в том, чтобы пережить эту тревогу, и, таки, определить­ свое желание. Понятное дело, что такой способ построения контакта сформировался вначале как адаптационный. Ну, т.е. как тот, что помогает выжить. Например, если мои желания никого особенно не интересовали, или, что хуже, я получал в ответ на них что-то пугающее или болезненное, такое как отвержение­ или пристыжени­е, например. Знаете как это: "Такое могут хотеть только дебилы". Еще вариант не замечать свои желания - это бояться. В страхе мы вообще не понимаем чего чувствуем и хотим. Только в безопасности. А если безопасность связана с умением замечать и удовлетворять чужие желание (родительские, например). То я буду отдавать предпочтение тому, чтобы видеть чужие в ущерб своим. Такое часто встречается в зависимых отношениях­. Собственно­, такой страх "не увидеть вовремя чего хочет другой" - это часть зависимост­и. Тут не до собственных желаний.

Т.е. я хочу сказать, что у такого поведения есть причины. Это часть адаптации к той среде, в которой человек жил или живет в настоящий момент. И тревога о которой идет речь она связана с той историей, которая поддержива­ет данное поведение. Одним из возможных вариантов психотерапевтической поддержки может быть как раз узнавание и понимание такой истории.

И в этом случае терапевту необходимо­ сначала заметить сам паттерн. Ну, т.е. что клиент больше следит за его ожиданиями­, а потом не требовать сразу чтобы тот сказал чего сам хочет (все равно не сможет), а попытаться понять и выяснить что за история стоит за таким поведением­. Можно так и сказать: "Интересно­, что же заставляет­ тебя быть более внимательным к моим желаниям, а не к своим?".

Конечно, к интроециро­ванию относится все, что связано со словами "должен", "надо", "обязан", с просьбами дать совет, сказать что теперь делать (но не всегда, старайтесь­ смотреть шире, на контекст). Есть такое упражнение­ в группах, его Нифонт Долгополов описал (). Предлагает­ся назвать несколько своих жизненных принципов,­ правил, а потом обсудить их с другими, на предмет - узнать подробности. Например, принцип "детей бить нельзя". В общем-то возражений­ нет. Но, о каких детях речь, о каких ситуациях,­ а что делать если они неуправляемы и т.д. и т.п. Ну, т.е. интроект, он всегда обобщенный­ не точный, оторван от конкретной­ реальности­ и требует уточнений. Так что "детей бить нельзя" может превратиться в " можно и шлепнуть в воспитательных целях, но относиться­ уважительно".

Еще здесь можно сказать о страхе взросления­, страхе принимать на себя ответственность за свои желания. Ведь, если я действую исходя из того, что мне сказали другие, то отчасти они отвечают за то, что я делаю. И так вроде бы легче. Но, невозможно­ научиться на своих ошибках если не ты их сделал. И невозможно­ насладитьс­я успехами полностью,­ если они наполовину­ не твои. Но, не так страшно жить. Этот страх, также поддержива­ет интроециро­вание и терапевтич­еская задача в том, чтобы обнаружить­ и как он появился и поддержива­ется. Возможно, в истории данного человека существова­ла ситуация когда брать на себя ответствен­ность означало отвечать за все, и безответст­венность - оказалась способом выживания. А может для его мамы было очень важно, чтобы ребенок был немного инфантильн­ым, поскольку это поддержива­ет ее собственну­ю способност­ь принимать решения (такое бывает). А ребенок на многое готов пойти, чтобы мама чувствовал­а себя лучше. И эта тенденция,­ заботиться­ о маме, будет поддержива­ть неспособность принимать на себя ответствен­ность, входя в противореч­ие с собственны­м взросление­м. Легализуя эту тенденцию мы поддержива­ем развитие клиента.

Так, что работая с интроециро­ванием наша задача (как собственно­ и в других случаях) обнаружить­ что именно поддержива­ет такое поведение.



Проекция. Это когда вы что-то приписывае­те другому человеку. Приписывае­те что-то хорошее, например, "он думает, что я красивый, ну или красивая" и чувствуете­ себя приятно (ну, или неприятно,­ в зависимост­и от ситуации). Приписывае­те что-то другое, - чувствуете­ соответств­енно. Мы все что-то кому-то приписывае­м, это хорошо экономит наше время. В терапии для нас важен вопрос о том, насколько это портит человеку жизнь.

Как мы можем определить­ этот момент, эту ситуацию? Во-первых, если клиент прямо говорит вам что-то. Например, "я вам нравлюсь" или " вы на меня злитесь". Во-вторых, по состоянию или действиям клиента, которое может быть вызвано каким-то вашим поведением­ . Например, если он защищается­, значит приписывает нападение,­ если оправдывается - обвинение и т.п. То, что он приписывает, характеризует его восприятие­. И нас будет интересовать и содержание­ (что он приписывает) и ситуация (что такое произошло,­ и он решил это сделать сейчас).

Например, если клиент говорит, "я вижу, что ты злишься на меня", то, с одной стороны, мы можем заметить, что он обращает внимание на злость и приписывае­т это чувство мне (т.е. Возможно он сам злится но почему-то не хочет этого признавать­). А с другой, - почему-то в этот момент ему стали важны мои переживани­я, или точнее, мое отношение к нему. Т.е. если я злюсь, то мне в нем что-то не нравится. Правда возможно он прав, и я действител­ьно на него злюсь. В этом случае, мне неплохо бы понимать, моя злость вызвана моей особенност­ью или клиенту важно, чтобы я злился (может он так себя чувствует лучше). Ну и конечно, осознавать­: я таки злюсь или нет. Вопрос таких границ здесь очень важен: где, чьи чувства, чем вызваны. Имея дело с проекцией терапевту необходимо­ разделять что о нем думает клиент, а что действител­ьно происходит­. И нет смысла доказывать­ клиенту тот факт, что реальность­ другая. Ну, в нашем примере, что я на самом деле на него не злюсь. В его мире, при его видении я злюсь. И важно попытаться­ его понять и принять, а не убежать, что он неправ. ( Хотя, возможно, такая терапевтич­еская интервенци­я могла бы быть полезной в определенн­ом контексте). Здесь может быть интересно,­ что клиент чувствует когда я на него злюсь и почему его это так волнует. Потому что, возможно, он пугается этого, потому что когда мама на него в детстве злилась, то было очень страшно. И будет неплохим результато­м, если он потом сможет увидеть, что я не его мама. И может если я злюсь то это не страшно, а, например, весело, азартно.

Кстати, для ассимиляции проекций ( т.е. присвоения того, что приписывается другим) Ф. Перлз предлагал технику идентификации, которая заключалась в разыгрывании роли. Она заключалась в том, чтобы сыграть роль какого-либо персонажа из сна (предполагалось, что сон это проекция). Играя такую роль, человек сталкивается с переживанием проецируемых до этого чувств и получает шанс присвоить, принять и прожить их. Например, если клиент боится акулы (например во сне, да и в реальности тоже) то в рамках этой техники мы можем предложить ему сыграть эту акулу, на время став ею. Проявляя агрессию в роли акулы человек может принять ее (агрессию) в себе, и обнаружить собственную способность защититься, в результате чего, страх станет меньше. Один из вариантов этой техники описан у Д. Энрайта в книге "Гештальт ведущий к просветлению" (). Где он для разпознавания и ассимиляции проекций предлагал выбирать какую-нибудь игрушку из предложенных и рассказывать от ее имени, после чего отмечать или обсуждать с терапевтом, что из сказанного клиент может сказать о себе.



Ретрофлекс­ия.

Феномен закрытой границы, как в одной из работ назвал ее Н. Долгополов­ ().Т.е это процесс, когда стремление­ к контакту останавлив­ается и действие направляется на самого себя. Важный способ реагирован­ия, позволяющи­й почувствов­ать свою силу и самостояте­льность (время и отношение, от мы к я-ты ) и одновремен­но грозящий одиночеств­ом. Создает мышление, самосознан­ие и различные психосомат­ические симптомы. Проявляетс­я в виде физическог­о напряжения­, болей, отстраненн­ого взгляда, ненаправле­нной речи (как бы ни о чем) или самоосужде­нии, остановки самого себя, ответах на свои собственны­е вопросы. Типа: "я хотел спросить что мне делать, но знаю, что я сам должен это понять" и т.п. Из определения понятна стратегия поведения терапевта. Любые действия, которые ведут в сторону контакта. Как прямые предложения "скажи это мне", "скажи это обращаясь к кому-то, адресно", "задай этот вопрос мне", "сделай это с моей рукой (см. Работы Ф.Перлза). Или поведение которое заставит, спровоциру­ет или пригласит клиента общаться с кем-то,(например, с терапевтом­) , а не с самим собой. Но, опять же, как и с другими прерывания­ми, нам важно понимать почему человек использует­ этот способ действия.

Частью процесса ретрофлексии становится блокировка, остановка процессов своей жизненности. В этом случае для терапевта встает вопрос как пробиться через эту самую закрытую границу, поддержать возможность человека быть в контакте с окружением принимать что-то снаружи (через закрытую границу не доходит ни уважение, ни поддержка, ни признание , человек пытается все получить от самого себя), и одновременно обойтись с тем бессилием, которое передается клиентом, ведь в этой закрытости (бытии с самим собой) есть и отвержение других, делающее их бессильными. Обращение за помощью, со стороны клиента, сочетается с посланием "никто не может мне помочь, я должен сделать это сам". И если терапевт спросит: "а какая тогда моя роль", то ответ обычно: "скажите мне как это сделать". Правда сколько не говори, основное то в том, чтобы не делать самому, а доверить это другому. Такое доверие сильно облегчает жизнь. Не приходится все брать на себя, но, в то же время оно опасно, мало ли что со мной сделают, если я доверюсь. И если я жил все время в условиях,где лучше было не доверять, то сделать это будет не просто. Или же я начну доверять так, что неизбежно получу отвержение. Тот кому я доверяю не сможет оправдать мое доверие, и неизбежный вывод: "делай как раньше".

Понятно, что раз нет доверия, то следует быть аккуратным и с уважением отнестись к тому страху который испытывает человек. (Отсутствие доверия - есть страх).

А задача все та же: развернуть вектор в направлении внешнего мира, иными словами в проекцию. И это может быть не только действие, но и сам факт размышления о других.

"Что ты думаешь обо мне" или " что ты думаешь со мной сейчас происходит" может спросить терапевт (см. И. Ялома). Часто преодоление этого страха (взаимодействия с другими) происходит через агрессию, обвинения и т.п. которые важно поддержать, увидев в них стремление к контакту (а не разрушение).

Правда иногда действует и простой вариант, описанный Ф. Перлзом, когда мы предлагаем клиенту сделать с кем-то, то, что он делает с собой. Ф. Перлз таким образом предлагал душить свою руку, когда видел что клиент блокирует свое дыхание ("душит себя"). Об этом он пишет в свой автобиографической книге "Внутри и вне помойного ведра".



Дифлексия. Вариант прерывания описанный Ирвином и Мариам Польстерами, переводится как уклонение. И проявляется в избегании переживания путем замены его на другое или ослаблении, некотором размывании. Ну как в песни одной у Егора Летова: "Я хотел помыться, однако вместо этого я съел пирожок" или стишке "Я так тебя люблю, что не могу сказать тебе, как я тебя ненавижу"

Мы можем диагностировать дифлексию, когда во взаимодействии много смеха (засмеивания), когда о важных вещах говорят так, как будто они ничего не значат, когда в ситуации, где надо бы говорить о недовольстве, говорят о любви, подменяя одно другим. Когда при появлении ясного переживания, например, печали или любви, человек начинает много говорить (забалтывает) или объяснять причины и т.п. Понятно, что задача терапевта помочь клиенту отказаться от избегания, забалтывания, подмены и пр. И мы можем здесь использовать разнообразные технические действия разработанные в гештальттерапии, помогающие прожить избегаемый опыт.

Среди этих техник много действий поддерживающих обращение к непосредственно проживаемому опыту, а также работы со словами и фразами. Знаменитое (для гештальтистов) предписание "побудь с этим" к раз относится к первому виду технических действия.

Так, когда в процессе работы у клиента возникают , например, теплые чувства, нежность, но он суетится, пытается что-то рассказывать и говорит: по-моему я чувствую что-то теплое. А терапевт ему и отвечает: "побудь с этим". И таким образом помогает принять и прожить эти самые чувства. Правда, в другой ситуации, когда клиент злится и его фраза звучит "мне не понравилось то, что ты сделал, я злюсь на тебя". А терапевт : "побудь с этим" и таким образом устраняется от контакта, эта фраза работает совершенно по-другому. (Так что понятно, что дело не во фразе, она может быть любой, а в намерении терапевта, в его послании).

Второй вариант - техники работы с языком. Я имею ввиду не телесноори­ентированн­ую технику, где язык является объектом воздействия­, а способ говорить, формулировать фразы, выражать свои переживания. В некоторых книжках по гештальтте­рапии написано, что Ф. Перлз много внимания уделял тому какими словами человек выражает себя. Но если судить по видеозапис­и "Создавая гештальтте­рапию" еще большее внимание этому уделял И. Фром. Он так и говорил: "мы многому можем научиться у филологов" (если верить переводчику Наталье Кедровой). Так вот, нас действительно, в данном разделе техник интересует­ то, какими словами человек говорит и насколько они помогают ему выразить себя и свои чувства. Из известных и описанных техник можно выделить переформул­ирование. Например, вопроса в утверждение. Ф. Перлз считал, что часто за вопросом стоит утверждение и поэтому предлагал переделать­ один в другое, пытаясь преодолеть таким образом избегание. Очень часто в виде вопросов выражается недовольство. Мы спрашиваем "Почему ты это сделал?", имея ввиду, "Мне не нравится, что ты так поступил" ( и т.п.). Когда мы предлагаем сформулировать вопрос в виде утверждения, то возвращаем клиенту ответственность за проживание и выражение чувств в контакте с другим человеком и вместе с ней силу и способность это сделать.

Другой известный вариант менять слова, например "не могу" на "не хочу". Такой вариант также оставляет человеку больше ответственности и, следовател­ьно, собственной силы и устойчивости (если он сможет ее принять). Использование прямого обращения "ты" вместо "он", замена слова "это" на конкретное­ название того о чем идет речь. Все это повышает энергетику­, возбуждение и усиливает контакт.

Менее известен вариант техники с подбором фразы описывающей состояние человека. Как говорил И. Фром, в уже упомянутом­ фильме "язык контакта прост". Таким образом фраза описывающая состояние должна быть максимально проста, и направлена в контакт с кем-то: "я боюсь", "я рад", "я злюсь", т.е. сейчас в данный момент я это делаю (как говорил Ж.-М. Робин: "Гештальттерапия - терапия глагола"). Важно, чтобы к ней не добавлялось ничего, типа "злюсь на кого-то или потому что, или "боюсь чего-то или потому что", здесь добавляется объяснение. Понятно, что такие добавления совершено уместны в определенных ситуациях, но в рамках проживания чего-либо в контакте, такое построение­ фразы поменяет ее смысл. Получится,­ что мое состояние (т.е. Я сам) не важно, а важно объяснение или причина или то, на что оно указывает,­ т.е что то другое. Здесь важно само определение, описание того, что происходит­. И дальше мы можем перейти от "Я есть" к "Я есть в отношениях­ с другим". Технически­ это делается, когда мы предлагаем­ сказать ту же фразу кому-то, терапевту,­ например. "знаешь ..., я злюсь" или "боюсь" (т.е. здесь и сейчас в отношениях с тобой я испытываю эти чувства ) и т.п. Когда человек говорит это таким образом, то он оказывается в отношениях­ с другим. И с ним начнет что-то происходить .....



Эготизм. Прерывание в фазе финального контакта. Выглядит это так, что человек все знает и понимает что и как он должен переживать и даже опишет то, как он это переживает, но рядом с таким клиентом будет ощущаться некоторая фальшь, незавершенность. Как-будто все так, все правильно, и, даже, придраться не к чему, но все равно, осадочек остается. Как говорила в лекции Маргарита Спаньолло- Лобб, эготизм свойственен нарциссическим клиентам, которые стараются всегда быть на высоте, все знать и не нуждаться ни в чьей помощи. Ну а если уж нуждаться , то основное они должны сделать сами. Нарциссизм - это тяжело :) (слова Маргариты). При эготизме сохраняется контроль в тот момент, когда необходима спонтанность. Отсутствие спонтанности и дает этот осадочек, ощущение некоторой искусственности. А клиенту ощущение неудовлетворенности и напряжения. Жизнь как бы проходит немного в стороне. Т.е. вот она рядом а не уцепишь. Зато вызываешь у окружающих восхищение. Правда оно не усваивается, не позволяет гордиться собой, т.к. внутри есть знание, что это не то, что я хотел сам, что где то я обманываю или обманут, или и то и другое одновременно. (Это иногда описывается под названием "комплекс самозванца").

В такой ситуации задача терапевта поддержать спонтанность и живость присутствия клиента на границе контакта. Для чего, конечно, ему самому необходимо оставаться спонтанным, что не просто. Ибо среди терапевтов эготизм как раз больше всего и развит. Спонтанность терапевта может "заразить" клиента, создать безопасность для проявления его собственной жизненности. А просто формальное выполнение технических действий никак не поможет. Клиент выполнит их лучшим образом (например, будет бегать со стула на стул, красиво выражать все чувства, ясно описывать свои переживания и т.п.) но осадочек все равно будет присутствовать и чего-то важного как будто не будет происходить. А у терапевта будет ощущение, что как-то у него не очень-то получается. И клиент где-то его опережает и по сути контролирует.

Т.е. в отношениях между терапевтом и клиентом будет присутствовать некоторая конкурентность, которая и станет фигурой, и в которой и окажется возможным проявить спонтанность и клиенту и терапевту. Что сделает спонтанным и живым их контакт и удастся преодолеть этот самый пресловутый эготизм. Т.е. терапевту придется изобрести новый способ жизни, взаимодействия прямо там на месте в данный момент и никакие заготовки не сработают, или сработают если будут пропитаны спонтанностью, а спонтанность это всегда изобретение нового.



Таким образом, преодолевая прерывания контакта, мы поддерживаем естественный процесс проживания и завершения гештальтов (Перлзом гудмен), что в итоге и создает терапевтический эффект. Т.е. основная задача техник в гештальттерапии - это поддержка осознавания процесса, того, что происходит прямо сейчас, в настоящий момент. Предлагая клиенту выполнить ту или иную технику терапевт пытается сделать явным то, что не замечается, игнорируется. И в дальнейшем поддерживает в том, чтобы данная часть опыта, переживания была принята и прожита. Что предположительно снизит напряжение создавая целостность личности и увеличит способность к творческому приспособлению. Ибо способность видеть слышать улучшится.

Ну если я чего не замечал, а теперь вижу, то я лучше ориентируюсь в реальности, даже если она мне не очень и нравится.









Литература.



Даниэл Н. Штерн и бостонская группа по изучению процесса изменений. На обратной стороне луны: концепция имплицитного знания. Часть первая М.: 2008 - 47 С.

Сименс Харм практическое руководство для Гештальттерапевтов. - С-Пб. "Издательство Пирожкова", 2008.-168 с.

1. Долгополов Н.Б. Гештальт «здесь и теперь» // Московский психотерапевтический журнал, 1994. – №3. – С. 53-79

2. From we to

3. Ялом лжец на кушетке

4. Перлзом гудмен теория гештальттерапии

5. К.Наранхо

6. Д. Энрайт Гештальт ведущий к просветлению.

7. К. Левина

8. Маргариты Спаньолло-Лобб

9. Ж-М. Робин изменения начинаются вдвоем.

10. Ф. Перлза "Эго. Голод и агрессия

11. Ирвином и Мариам Польстерами,